Не могу собирать грибы-ягоды там, где много народу. Все стремлюсь забраться куда подальше, где местечко поглуше. Ну и, естественно, получаю за то очередное приключение: и с лосем чуть не поцеловался, вывернув однажды из-за густого куста, - глаза в глаза столкнулись, и от медведя через лесной завал улизывать доводилось. Но такого страха, как на этот раз вроде бы еще не испытывал.

В поисках малинника побогаче забрался в какую-то глухомань на старой вырубке под станцией Дружинино. Деревья там еще стояли островками, но какие-то странные, с перекрученными стволами, болезненные. Зато кустарник и трава – всадника скроют.

Пробираюсь от изредка попадающего у выворотней кустика малины к другому и чувствую, что как-то не по себе стало. В голове тяжесть, на сердце щемит и постоянно хочется оглянуться – кажется, что кто-то все время смотрит тебе в затылок, подкрадывается сзади.

От бывалых охотников слышал, что такое состояние бывает, когда человека «скрадывает» зверь: медведь-батюшка или рысь злая. Сделал для страховки круг по поляне – нет, не заметно ни следов, ни лежек, былинки-травинки тоже словно замерли, не шелохнутся.

Словом, покрутился я там, покрутился и – давай Бог ноги. Пытался и в другой раз снять урожай с той палестины – нет, не могу там долго находиться, словно выживает меня что-то оттуда. Однажды для проверки взял с собой знакомого, ничего не сказав ему. Так он вообще то место стороной обошел, как я ни пытался его туда заманить. И еще приметил – не щебетали в тех кустах пичуги, не прошмыгивали под ногами ящерки или мыши.

И припомнился мне рассказ дяди-лесника, с которым в послевоенные годы забрели как-то в подобное же «мертвое» место. Правда, в отличии от «моего» оно было пустынно, с голой рыжеватой землей.

- Не лезь туда, - предупредил он меня, когда я направился было прямиком. – Нехорошее место. Какая скотина туда забредет ненароком, обязательно заболеет, а то и сдохнет. Да и людям бывает нехорошо. Местные-то уж знают, стороной обходят. Даже поблизости грибы-ягоды не берут, траву не косят. Один горемыка позарился было, свалил близстоящий лес. Избушку затеял сгоношить – задаром потому что отдали. Так ведь несчастья не обобрался, вся семья перемерла в кои-то годы… Соседи потом сожгли избу, от греха подальше.

Несколько лет назад мой давний знакомый заманил меня на недельку в Заполярье, в Дудинку. Там в одной компании и услышал несколько жутких историй о тамошних гиблых местах. Так, у местечка Караул даже бывалые охотники испытывают неописуемый страх, некоторым даже что-то мерещится. Ни они, ни даже в черта не верящие геологи не решаются остановиться там на ночлег. Собаки-медвежатницы поджимают хвосты и скулят, прижимаются к ногам, тянут хозяев в сторону, назад. Таким же зловеще неприветливым является один из берегов небольшого озера Таймыр.

Тогда я принял рассказы за обычные охотничьи байки. Чего, думал, не напридумывают люди у ночного костра. К тому же, как ни просился, никто из собеседников не взялся проводить меня туда.

Но недавно в одном из научных журналов с удивлением встретил знакомые названия. Оказывается, ученые все же заинтересовались этой местностью, изучают ее – оказалась она аномальной, геопатогенной.

Немало споров возникает сейчас вокруг таких мест, где «земля вызывает болезни» (таков дословный перевод слова «геопатогенный»). К счастью, в наших краях нет таких чересчур опасных мест, какие, например, были открыты полвека назад в Приангарье, у урочища Ванавары. На одном из плоских хребтов, на самой вершине находится там поляна, пышущая жаром. Случайно попавшие на нее животные сгорают на глазах.

«Чертовым кладбищем» называют местные жители другую поляну, на которой – метров 200 в диаметре – выделяется безжизненное пятно черной рыхлой земли. Брошенные на нее зеленые ветки и трава быстро блекнут, словно опаленные огнем, хотя жара не чувствуется. Случайно попавшие зверьки даже птицы мгновенно погибают.

Если первую из этих аномалий ученые связывают с подземным пожаром (якобы горят пласты подземного угля), то со второй все оказалось сложнее. Общее мнение – на живые организмы влияет какое-то излучение, природа которого неясна.

Неясна, но явно опасна. Так можно сформулировать выводы отдельных энтузиастов, изучающих подобные странные места. Они обратили внимание на то, что в отдельных вполне определенных точках Земли люди чаще болеют, бывают вялыми, какими-то угнетенными. Оказалось, что большинство онкологических больных живут именно в таких вот опасных местах.

В прошлые годы ученые чаще связывали подобные заболевания только с социальными условиями, с низким уровнем жизни. В забвении оказался опыт стариков, учивших, что место для строительства усадьбы надо выбирать там, где «скот себя привольно пасется и спит, где человеку лепотно»… Мощные механизмы махом сравнивают пригорки, засыпают грунтом русла речушек и возводят на них многоэтажные дома, ориентированные куда попало. И, бывает, мучаются в клетушках-квартирах люди, не могут уснуть ночами от непонятной тоски и неприятных ощущений.

Интересны неофициальные, к сожалению, выводы врачей, пытающихся использовать нетрадиционные методы диагностики и лечения людей. Они утверждают, что риск преждевременной смерти выше у людей, проживающих в домах, которые стоят на месте бывших ручьев и речушек (особенно на пересечениях), ключей, на дне высохших водоемов, изгибов русла реки или каких-то подземных пустот, разломов земной коры. Пермский врач-психотерапевт А.Нижегородов, интересующийся геопатогенными зонами (в том числе и «М-ским треугольником»), рассказывает историю одной деревенской семьи. В ней бабка и мать умерли от рака. Дети тоже страдали серьезными заболеваниями. Особенно плохо чувствовали себя в доме, как и соседи. Оказалось, дома стояли над подземным водоемом (копали колодец, хлестнуло струей), который и являлся причиной заболеваний. После смены жилья здоровье людей явно улучшилось.

Так что не следует пренебрегать советами бабушек-дедушек, которые учат наблюдать поведение животных. Если корова ведет себя в конюшне беспокойно, жмется к какой-то стороне – нужно передвинуть ее стайку. В новом доме посмотри куда лягут кошка или собака – туда и ставь койку. Животные инстинктивно чувствуют самые безопасные для здоровья места. Земная кора имеет структуру упорядоченных сеток, по которым происходят неизвестные излучения (одни ученые считают, что лучи идут из центра Земли, другие – наоборот, из Космоса). Эти сети названы именами исследователей: сеть «Хартмана» (2*2,5 м), «Кури» (5*6 м) и «Виттмана» (ромб 16*16 м). Ориентированы они по вертикали север-юг. Самыми «вредными» являются «узлы сетей» - пересечения.

Геопатогенные зоны многолики. Легко избежать явно опасного места наподобие «чертовых кладбищ». К сожалению, гораздо труднее уберечься от этих вот самых «узелков» и пересечений, щедро рассыпанных на поверхности земли. Казалось бы, ничего особенного, если через такой вот «разломчик» или «узелок» пройдет обыкновенное шоссе. Но взялись, например, соответствующие службы ФРГ анализировать дорожно-транспортные происшествия, особенно случавшиеся без видимых причин, и сразу же нащупали опасные для движения транспорта точки и места. Они угнетающе действуют на водителей – вплоть до кратковременной потери последними сознания.

Впрочем, что там Германия. Стоит поговорить с нашими водителями-старожилами, и они тоже назовут места, где необъяснимо, но часто происходят аварии, поломки машин и другие неприятности. Например, на одном из подъемов улицы Московской в Свердловске. Есть такие «вредные» участки под Свердловском, а также в Нижнесергинском, Ачитском и Шалинском районах (это только из тех, которые знаю сам).

Официальная наука пока не спешит проникнуть в суть неизведанных, но имеющих прямое влияние на нашу жизнь этих самых зон. Тем больший простор имеют «нетрадиционники», в частности лозоходцы – биолокаторщики. Сотрудники одной из лабораторий нетрадиционных исследований в Свердловске начали принимать заявки на проверку жилья горожан, выдают рекомендации. Их деятельностью заинтересовались и руководители некоторых промышленных организаций. Чем черт не шутит, может и помогут.

 

Юрий КОНЬШИН

(«Уральский рабочий» 21.09.1991 г.;

«Лесная газета» 3.10.1991 г.)