На севере Тюменщины, в краю лесов, болот и бесчисленных озер течет река Казым и впадает в великую Обь – почти напротив старинного города и нынешнего райцентра Березова.

Коренные жители Казымского края ханты – охотники, рыболовы, оленеводы. Ханты прекрасно знают местность и ориентируются на огромных пространствах – без этого в тайге и тундре не прожить.

Условия и образ жизни способствуют сохранению в памяти народа местных географических названий – топонимов. Немало легенд и преданий хранит хантыйская топономия реки Казым. Один из персонажей – фантастическое существо, которое современные аборигены Казыма называют Вес и считают водяным животным. Описывая его, ханты говорят: «белый, живет в воде, в ямах», «как кит, говорят, всплывает», «из воды выползает, под вид тюленя», «крокодил, землю роет по берегу, в воде живет».

Действиями этого существа объясняют обвалы речных берегов, изменения русла рек, уход воды из озер, образование новых протоков и речек. «Если в большом озере лежит, - повернется, сам речушку сделает; если новая речушка появляется, - это он место меняет».

Не все считают, что вес – существо реальное. Вот, например, фрагмент известной всем хантыйским детям сказки про зайца и осоку:

…Видит заяц: идет вес.

- Выпей воду! – говорит он весу.

- А в чем вода виновата?

- Огонь не заливает.

- А в чем огонь виноват?

- Осоку не зажигает.

- А в чем осока виновата?

- Я есть стал, язык порезал.

- Так это твоя жадность…

Так рассказывал эту сказку в светлых сумерках июльской ночи Березовский ханты Дмитрий Григорьевич Гындышев, когда в одной из недавних экспедиций мы вели с ним долгую беседу, сидя на верхней палубе старенького теплохода, плывущего по Сосьве.

На Казыме есть несколько мест, в названиях которых упоминается вес.

К юго-востоку от деревни Юильск, на левом берегу Казыма лежит большое озеро Весынг-лор («Озеро веса»). Рядом – бор со святым местом хантов. Ханты замечали у озера следы передвижения веса. «Семен Вагатов раз ездил на «Буране», видел, что весь мерзлый мох выброшен: он (вес) куда-то ушел».

По правому берегу Казыма, рядом с устьем реки Сорум, слева от устья, находится проточное озеро-старица Весынг-вэри («Старица веса»). Сорумский ханты Данил Петрович Захаров рассказывал, что в этой старице «крокодилы живут, звери – большие, как акулы».

Немного выше по Соруму, недалеко от озера Весынг-вэри, есть яр Вес-имисангхум («Яр женщины-веса»). Там тоже было святое место, которому ханты поклонялись. Интересно, что в этом топониме упоминается «вес» женского пола.

Но самое загадочное название озера Мулты-вэлты-лор в среднем течении Казыма. Топоним переводится очень странно: «Озеро, где что-то есть». «Что-то живет в этом озере, - объяснили нам, - но не знают что». Оказалось, что рыбачить в этом озере опасно, что рыбу из него некоторые ханты не едят, и что в нем – «как будто чучело из воды вылезает, покажется, потом опять уйдет». Как-то раз один из местных жителей ехал по этому озеру, а у него на голове был красный платок. Вес увидел – перевернул лодку, утопил ружье и все, что было в лодке. Очевидно, что «Озеро, где что-то есть» - это название-табу, оно иносказательно передает информацию о сверхъестественном существе, не слишком благосклонном к человеку. Ханты верят, что если кто увидит веса, недолго проживет.

Иногда веса называют просто вой – «зверь» (тоже табу), а по аналогии с китом – вусынг путланг, буквально «дырявый затылок». Но словари хантыйского языка отмечают, что наименование вусынг путланг у казымских, низямских и обдорских хантов относится к белуге – дельфину.

Однако и в словарях, и в этнографической литературе указывается, что словом вес (вэс) различные группы хантов называют мамонта. Так, у шурышкарских хантов есть Вес-тор – «Озеро мамонта», Вес-тор-курт – «Деревня озера мамонта», у среднеобских – Вес-емторсан – «Ручей озера мамонта», у ваховских – Весынг-эмтор («Озеро мамонта»), у хантов реки Сыни – Весынг-курт – «Деревня мамонта». Но это существо особого рода: «мамонт, мифическое, в воде (особенно в водоворотах) живущее животное неопределенного вида, которое может возникнуть из различных животных…», «мамонт, водяной дух в виде мамонта», - так объясняют словари хантыйского языка, что такое вес.

Каким же образом связаны вес-водяной и тот древний лохматый, давно вымерший родственник слона?

Этнографическими исследованиями установлено, что народы Сибири – ханты, манси, селькупы, эвенки, не имея возможность представить действительный облик этого вымершего животного, считали мамонта подводным или подземным животным с рогами и не сомневались в его реальном существовании, что подтверждалось многочисленными находками его костей и бивней. При этом мамонт наделялся одновременно признаками сухопутного (лось, олень) и водяного животного и приобретал образ полузверя-полурыбы.

Представления о мамонте как о подземном существе нашли свое отражение в таком замечательном его наименовании, как «земляной бык» (олень), или «земли олень самец», которое встречается у ненцев (янг-хора), у хантов (мув-хор, мув-хар, мы-хор), у манси (ма-хар). А у якутов мамонт имел название у-огуса – «водяной бык», и его считали духом-хозяином воды.

Вместе с тем ханты реки Сыни называли мамонта йинк-вой – «водяной зверь», но в то же время считали, что он живет в земле и имеет большие зубы или рога.

У хантов же мы встречаемся с представлениями о больших рогатых щуках, обросших шерстью, и о подземных животных, затевающих иногда между собой такую борьбу, что лед в озерах ломается со страшным треском. И те, и другие существа соотносились с мамонтом, причем считалось, что в мамонта превращается очень старый лось, дикий олень или медведь, перешедшие в воду, старая щука, окунь, ерш, а также собака, заяц и даже человек, проживший 150-200 лет.

В музеях нашей страны представлены изображения мамонтов, соединяющие признаки лося или оленя с признаками рыбы, сделанные эвенками или хантами.

Представления о мамонте у народов Сибири, главным образом тех, которые населяют ее Север, получили ярко выраженную религиозную окраску. Мамонта считали священным животным, относили к числу подземных духов, находившихся в распоряжении шаманов. Не случайно мозямский ханты Семен Иванович Юхлымов, замечательный знаток и исполнитель произведений фольклора своего народа, называл двух самых главных подземных богов курсигэн-весынгэн – «боги-весы» и говорил, что им подчиняются «все те, которые под землей». Места, связанные, по мнению хантов, с обитанием «мамонта»-веса, считались у них святыми.

Этнографы, работавшие на Казыме в 40-е годы, отмечали в казымском диалекте название мув-хор – «земляной бык (олень)» для мамонта, точнее – для обратившихся в него лося, медведя или щуки, которые, достигнув глубокой старости, по мнению хантов, не умирают, а изменяют облик, обращаясь в «мув-хора».

Словом, у казымских хантов сохранился устойчивый образ веса-водяного, животного реального и в то же время фантастического, соотносимого с другими известными человеку существами, живущими в воде – щукой, китом, тюленем, акулой, крокодилом. В этом сопоставительном ряду щука и кит заслуживают особого внимания.

Известно, что к зубастой хищнице у хантов, как и у манси, отношение не такое, как к другим рыбам, да и рыбой-то щуку не считают. На вопрос, есть ли рыба, вам могут ответить: «Щука есть, рыбы нет».

Упоминания о ките в описаниях веса, должно быть, тоже не случайны: млекопитающее из семейства дельфинов зубатый кит белуха (иногда его называют белуга), обитающий в арктических морях, в погоне за рыбой часто заходит в большие реки, в том числе и Обь, и даже может подниматься вверх по течению на значительное расстояние. У хантов обского села Полноват, расположенного недалеко от устья реки Казым, есть легенда, как некое сказочное существо – не то рыба, не то человек или тот самый вусынг-путланг – «дырявый затылок» - спускаясь с Оби вниз от деревни Комудваны, выкрикивало названия деревень, мимо которых проплывало.

Так что фантастический образ водяного существа у хантов и других народов Западной Сибири имел реальную основу.

В заключение отметим, что в традиционных орнаментальных изображениях, которые раньше связывались у казымских хантов со священными животными медведем и мамонтом, некоторые жители Казыма видят рыбу, а многие не могут дать никакого объяснения известному орнаменту.

 

Татьяна ДМИТРИЕВА

(«Уральский следопыт» №10, 1994 г.)